Эдвард Люси Смит
«ЕКАТЕРИНА ВОРОНА»
То, что сразу бросается в глаза, в творчестве Екатерины Ворона, - это ее ураганная энергия. При этом, ее работы не являются ни фигуративными, ни полностью абстрактными, но, кажется, существует в пространстве между этими понятиями.
Для западного читателя, которому адресована эта книга с текстом на английском языке, работы Ворона могут показаться сложными для восприятия, что, конечно же не является виной художника. Западные зрители зачастую уверены в том, что они очень много знают о современном российском искусстве, прежде всего благодаря всемирному распространению Интернета, а также общественному резонансу, произведенному искусством, созданным в России и представленным на Западе в течение десятилетия непосредственно перед распадом Советского Союза в 1991 году. Это искусство, так называемой перестроечной эпохи, все еще звучит на Западе сегодня.
Этот резанс существует в нескольких направлениях. Во-первых, искусство поздней советской эпохи - 1970-х и 1980-х годов сохраняет значительный авторитет и до сих пор исследуется коллекционерами и искусствоведами, постоянно появляются новые и новые публикации. Например, было установлено, что социальное явление, созданное советскими художниками- реалистами из так называемой «суровой школы», во многом предопределило возможность появления западных художников-авангардистов в первые два десятилетия нынешнего столетия.
Во-вторых, так называемое «диссидентское» или «нонконформистское» направление в позднем советском искусстве также находит отклик в творчестве художников, работающих сейчас на Западе и стремящихся продемонстрировать свое разъединение с официальными структурами, но в то же время быть быть популистскими.
В-третьих, факт, что многие «нонконформистские звезды» эпохи перестройки переехали на Запад после падения коммунистического режима, чтобы максимально использовать предложенные им возможности. Они иногда выставляются в России, но больше не проживают там. Выбирая эмиграцию, они на самом деле следуют примеру, многих ведущих российских писателей и художников XIX и начала XX века. Репин и Тургенев - яркие тому примеры.
Результатом этого является небольшое количество значимого контекста, который могли бы использовать западные критики для оценки творчества Екатерины Ворона. Тем не менее сила и энергия ее картин такова, что, вне всякого сомнения, Екатерина является очень значительным художником.
Ее работы выставлялись не очень часто, как это обычно происходит в современном русском искусстве, до или после разлома, отмеченного падением советского режима, которому теперь уже более четверти века.
Разобщенная информация об искусстве постсоветского периода в России указывает на то, что существует целый ряд направлений, которые кажутся не имеющими отношения к тому, что делает Екатерина. Есть искусство граффити. Есть искусство, которое является выражением русского патриотизма, зачастую со ссылками на Вторую мировую войну. Попытка вернуться к классицизму. Кроме того, была попытка, по-видимому, недолговечная, создать русский эквивалент концептуального искусства 1970-х и 1980-х годов, но она явно была вдохновлена философией французского конструктивизма. Эта тенденция проявилась и в ту же эпоху в некоторых бывших коммунистических странах-сателлитах в Восточной Европе, например, в Чехии.
С другой стороны, темой творчества Екатерины Ворона, является восторжение силами природы, это, как бы и барокко, и романтизм одновременно, что явно отличается от всех возможных архетипов, указанных выше.
Одна из наиболее ярких характеристик ее творчества - это то, что работы Екатерины выглядят поразительно энергичными. Вода в большей степени ощущается, чем прочитывается. Во-первых, из-за того, что нарисованное изображение заставляет задуматься: перед нами волнующаяся поверхность океана или течение реки - иногда кажется, что глубины предполагают образы рыб и других морских существ, и в этом смысле они могут сравниться с группой картин, созданных выдающимся британским художником Майклом Эндрюсом (1928-1995), некоторые из которых были недавно представлены на ретроспективной выставке, посвященной художнику, в галерее Гагосян в Лондоне. Однако, я подозреваю, что эти работы не были известны Екатерине Ворона.
Работы Эндрюса этого цикла можно обусловить исторически. Они являются логическим продолжением давней британской традиции. Их родословная восходит к позднему творчеству великого британского художника-романтика Тернера. Относительно Екатерины трудно быть уверенным, откуда приходит импульс, хотя некоторые суггестивные сравнения можно сделать с турбулентными морскими пейзажами Айвазовского (1817-1900 гг.). Однако в творчестве Ворона есть дикая поэзия, которую легче ассоциировать с русской музыкой XIX века, а также с аспектами российской литературы XIX века, чем с относительно трезвыми постановками даже величайших русских живописцев пейзажей XIX века.
Другой интересный аспект искусства Ворона, это просто ее пол. Тот факт, что она женщина-художница, работающая в очень амбициозном масштабе. Русское авангардное искусство начала XX века было гораздо богаче у крупных женщин-художников, чем в аналогичной ситуации на Западе. Можно вспомнить таких художников как Любовь Попова (1889-1924), Зинаида Серебрякова(1884-1967) и Наталья Гончарова (1881-1962). В какой-то степени эта ситуация продолжает существовать и сегодня. Современное искусство России может предложить большое количество одаренных женщин-художников, по крайней мере, не меньше, чем Западные страны. Тем не менее, мне представляется, что гораздо меньше внимание уделяется поиску явно феминистского выражения, чем можно было бы найти на Западе. По правде говоря, я не могу найти никаких подобных следов в работах Екатерины. У нее есть полная уверенность в справедливости ее собственных идей и чувств, но в то же время чувствуется, что она не нуждается в комментариях. Ее идеи и ее образы таковы, каковы они есть. Зрители воспринимают их так, как они могут воспринимать. Наверное, я могу сказать, в своих работах Екатерина опирается более чувства, чем на идеи. И эти чувства, как говорят картины своему зрителю, никогда не застывают в одном состоянии, но всегда изменяются, движутся. Образы меняются по мере того, как мы смотрим на них, они никогда не бывают статичными, когда мы видим их еще раз, и снова сталкиваемся с ними.
Снова, после более чем столетия значительных изменений в искусстве, изменений цели, а также просто изменений стиля, Русское искусство произвело замечательный талант, женщину-художницу, которая говорит с нами, пренебрегая окружающими критическими структурами и их идеям. Она говорит сама за себя, и это- достаточное подтверждение того, что она делает.
Эдвард Люси Смит,
Лондон, 2017
